hagnir

Вот что действительно меня сейчас трогает, волнует и будоражит. Сказал бы, что возбуждает, да боюсь, что не так поймут.

Нанороботы!

Как-то неожиданно пришло осознание того, что они уже близко, бьют копытцем у дверей и тянутся к кнопке звонка. Пришло это осознание после того, как ординатор Анисимов принёс на работу какой-то модный журнал, типа "Юного техника", где была роскошная статья о Них. В медицинском смысле. О том, как они будут забираться в укромные местечки человеческого организма, как будут там прилежно трудиться и какое всем от этого придёт счастье.

И стал я об этом думать постоянно. И ординатор Анисимов стал. У меня нарушились сон и аппетит, ординатору Анисимову в жопу въехала Нива. Ну не ему, понятно, а его автотранспортному средству.

На прошлой неделе состоялся мозговой штурм. Он удался во многом потому, что я находился в просоночном состоянии, после ночного написания амёбных мемуаров, а ординатор Анисимов только вернулся от начальства с початой банкой вазелина и был, в противоположность мне, бодр. Соответственно, мой опухший от недосыпания мозг генерировал идеи, а ординатор Анисимов их воплощал визуально, в виде рисунка, время от времени подбрасывая интересные идеи.

К сожалению, чертеж погиб от руки заведующей, которая не врубается ни в прогрессивную науку, ни в актуальное искусство. Поэтому сейчас приходится воссоздавать его в меру моих скудных художественных способностей.

( Чертеж наноробота )

Деловито хочу всех оповестить, что я таки еще не сдох. Я просто был в некотором оху опи изумлении от количества проблемных мест, которые, оказывается имеют место в моей жызни.
Никакого криминала, в основном организационные моменты, но последний месяц "ел недосыта, спал без просыпа... не высыпался в общем". До холодильника порой возможности добраться не было, не то что до жж.

Недавно украсило мой быт нечто под названием семажик, и теперь я имею несказанную радость по нажатии кнопки лицезреть длинный список в разделе "вас удалили".
Сначала даже испугался, что кто-то за время моего отсутствия мною запаролился и пошел посылать нахуй всех по списку и срать в каментах, прикрываясь моей фотографией. Проверил - нет, вроде, ничего нового, никто со страниц моего журнала персонально не оскорблен. Может быть, люди расстроены тем, что я ничего две недели не пишу? Ну тогда ладно, я ведь не газета, чтобы каждое утро в тираж, я этого и не гарантировал никогда, душа, стало быть, спокойна.

Короче, вернусь скоро. Ибо, как известно, "если руки чешутся, неважно, откуда они растут". Писать есть о чем.

Прекрасно Варшавское шоссе в тихую погоду. Ночью. Днем оно, как правило, деловито и нелирично.

Ночь пробуждает здесь особые формы органической и неорганической жизни. Поскрипывая, вползает в кишку депо люминисцентный солитер метропоезда. Дальше, в тьме притихшей промзоны, красным глазом мораннона косит неведомый архитектурный титан. Поет свою вечную песню пес в длинной тени старой яблони; пес, несомненно, русский, ему тяжко от несовершенства мира. Чем выразить эту тяжесть, как не воем? Водки у пса нет, ничего больше не остается.

Пастораль.

Ночью веет от Варшавского шоссе даже какой-то свежестью. С балконной высоты виден асфальт, его, оказывается, много, страшно подумать, всё Варшавское шоссе покрыто асфальтом. Днем обычно в этом трудно убедиться, видны только разноцветные крыши автоматических повозок.

В пятницу селем устремляются они прочь из своего загона. Задыхаясь в собственном смраде, блея на разные голоса, ползут из окольцованного кораля, пытаясь опередить друг друга, ведь не хватит сочной еды в прериях Подмосковья тем, кто выйдет пастись последними. Лузеры сдохнут от недокорма и минута на вес жизни, это понятно каждому.
Вот снует серый от нетерпения младенец-гетц около оранжевой мусоровозной мамки, ищет титьку, не находит справа, пытается найти слева. Где же титька у мусоровоза? И чего из нее хочет испить глупый гетц? Вот два крупных черных самца поводят над стадом противотуманным алчным взглядом, в вечном своем поиске самок. Вот пытается не по роду умная скотинка вылезти из строя, но куда там! Распугивая визжащих от негодования двуногих, проносится по пешеходной дорожке белая овчарка, помеченная голубой полосой, рваным лаем загоняя в поток наглеца. Может и покусать, с овчарками какие шутки...

И где-то там, в сизом тумане, колышащемся над мкадом, сидит хозяин, пастырь Полифем. Худо ему, горько, ибо лишили его зрения хулиганы. Возвышается в тихой ярости над развязкой, похожей на геморрой. Большинство анусов, хотят ли, не хотят ли, но приходят к печальному своему геморрою. Если вы не видели несомненный и перманентный анус, приезжайте к развязке Варшавки и мкада - он там.
И Полифем там. Проводит своей мозолистой, натруженной о тысячи вымян рукой по красным, черным и сизым крышам, ковыряет люки и колется о привязанные велосипеды. Неспроста стоит он на своем посту. Где-то там, в овечьей толпе, прячется хитрожопый Одиссей со своими подельниками, эллинскими членовредителями. Подсмеивается нагло, ибо понимает: ни шанса нет у ослепленного великана. И, скрытый неприметной шкуркой какого-нибудь рахитичного гольфа, в конце концов ускользает от жаждущего мести циклопа, испортив на прощание воздух.

И месть полифемова так и останется неудовлетворенной. Загонит он в понедельник утром навалявшееся всласть в травах стадо обратно в пещеру и будет доить всех по очереди, ругаясь и больно дергая за сосцы бензобаков. А потом сделает пахучие сыры, настоящий полифемов бренд: сыр Меркаптановый, сыр Тиофеновый и, наконец, сыр с терпким вкусом и насыщенным ароматом - Сероводородный.

Большой мастер своего дела.