Простейшие истории. Пилот.
May. 22nd, 2008 04:23 amС вашего позволения, я помещу здесь ссылочку на предыдущие Простейшие Истории, для удобства и буду так делать впредь. Если кому-то не захочется тыкать в соответствующий тэг внизу поста )) А так - один тырк мышкой - и можно читать хоть сначала, хоть с конца.
Вот так:
Что было раньше
Ну а теперь продолжу...
Как бы то ни было, Амёб собрался с духом и решил встретиться с неведомым как и полагается настоящей амёбе - с чувством собственного достоинства.
Тем временем тот, кто таился под комариной ногой выбрался весь и теперь, кряхтя, пытался отряхнуться. Это был молодой простейший, в меру упитанный и розовощекий. Одет он был не без щегольства, взгляд привлекал, прежде всего, плотный шлем с необычно большими, пятиугольными очками. Одно из стекол было покрыто сетью трещин. Грязный шарф, когда-то белого цвета, был растрепан и заляпан комариной слизью, что выразительно подчеркивало наличие серъезных проблем у его владельца.
Осознав тщетность попыток привести себя в порядок, незнакомец, исподлобья поглядывая на Амёба, полез опять под комара.
- Помочь? - осмелился нарушить молчание Амёб.
- Спасибо, не стоит. - донеслось из-под комара. - если только экзистенциально.
- Чо? - удивился Амёб. Пришелец тем временем задом вылез на свет божий, таща в руке походную сумку.
- Ничо. Созерцай. - буркнул он, копаясь в сумке, вытаскивая и бросая в придорожную пыль какие-то листочки. Через некоторое время он отложил сумку, сел и уставился в небо.
- Я в том плане, что у тебя проблемы может? - осторожно предположил Амёб. - Ну тут вот комарик... разрозненный. Твой?
- Если б.. - бросив косой взгляд на Амёба ответил грязный простейший. - Казённый он. Ка-зён-ный. Мне знаешь что за него снимут? Го-ло-ву.
- Эм. У тебя нет головы. - заметил Амёб.
- Слушай, не цепляйся к словам, а? - взвился пилот. - Я к тебе пристаю, а? Мне до тебя дела нету! Не-ту. До одного места мне ты, понял? И я тебе должен быть до того же места. Отвали, умник! Жизни он меня учить будет! Шёл куда-то - так и иди туда же. Скатертью вали!
Амёб решил не приставать более к незнакомцу и отошёл подальше. Но тот, видимо, сам почувствовал укол совести за спущенных ни за что, ни про что собак на незнакомую амёбу.
( - Ну ладно, извини. Всё через задницу сегодня. )
Вот так:
Что было раньше
Ну а теперь продолжу...
Как бы то ни было, Амёб собрался с духом и решил встретиться с неведомым как и полагается настоящей амёбе - с чувством собственного достоинства.
Тем временем тот, кто таился под комариной ногой выбрался весь и теперь, кряхтя, пытался отряхнуться. Это был молодой простейший, в меру упитанный и розовощекий. Одет он был не без щегольства, взгляд привлекал, прежде всего, плотный шлем с необычно большими, пятиугольными очками. Одно из стекол было покрыто сетью трещин. Грязный шарф, когда-то белого цвета, был растрепан и заляпан комариной слизью, что выразительно подчеркивало наличие серъезных проблем у его владельца.
Осознав тщетность попыток привести себя в порядок, незнакомец, исподлобья поглядывая на Амёба, полез опять под комара.
- Помочь? - осмелился нарушить молчание Амёб.
- Спасибо, не стоит. - донеслось из-под комара. - если только экзистенциально.
- Чо? - удивился Амёб. Пришелец тем временем задом вылез на свет божий, таща в руке походную сумку.
- Ничо. Созерцай. - буркнул он, копаясь в сумке, вытаскивая и бросая в придорожную пыль какие-то листочки. Через некоторое время он отложил сумку, сел и уставился в небо.
- Я в том плане, что у тебя проблемы может? - осторожно предположил Амёб. - Ну тут вот комарик... разрозненный. Твой?
- Если б.. - бросив косой взгляд на Амёба ответил грязный простейший. - Казённый он. Ка-зён-ный. Мне знаешь что за него снимут? Го-ло-ву.
- Эм. У тебя нет головы. - заметил Амёб.
- Слушай, не цепляйся к словам, а? - взвился пилот. - Я к тебе пристаю, а? Мне до тебя дела нету! Не-ту. До одного места мне ты, понял? И я тебе должен быть до того же места. Отвали, умник! Жизни он меня учить будет! Шёл куда-то - так и иди туда же. Скатертью вали!
Амёб решил не приставать более к незнакомцу и отошёл подальше. Но тот, видимо, сам почувствовал укол совести за спущенных ни за что, ни про что собак на незнакомую амёбу.